Если сам себя осуждаешь,
где же взять
избавление?
Я в потемках души блуждаю.
Как же стать
на колени мне?
Знаю, Сам Иисус
ждет
покаяния.
Но я в злобе томлюсь.
И гнетет
осознание.
Я собой одержим.
Легион
мыслей в черепе.
Шепчут: ''дай, мы сбежим.
Кон
повышай или перебей''.
Ведь, чем я, существа нет скверней.
Ни печаль
и ни смех мне не ведомы.
Перебежчик в духовной войне.
Жаль,
но я даже себе враг не преданный.
Обглодав до костей
всё добро
и все милости,
укрываюсь я в гроб,
где
стихло Слово, бессилен стыд.
И кричу из глубин,
не вняв,
словам Отеческим:
''Что Тебе до меня,
Сын
Человеческий?''
Чала Вячеслав,
Шахты РФ
Блеснув, монетой кануть в воду - так за собой след замести. Я слишком полюбил свободу, чтобы ответственность нести. e-mail автора:Chalaw@mail.ru
Прочитано 5767 раз. Голосов 2. Средняя оценка: 4,5
Дорогие читатели! Не скупитесь на ваши отзывы,
замечания, рецензии, пожелания авторам. И не забудьте дать
оценку произведению, которое вы прочитали - это помогает авторам
совершенствовать свои творческие способности
Ну, сии вышеописанные чувствования скорее не одержимость, а обуревание плотскими мыслями. Все такое испытывают... Ежесекундно. Но - щит веры и в путь. Если только вера действует любовью. Любовью ко Христу. А доказать это возможно лишь исполнением Его слова, которое в свою очередь дает шанс нанести врагу удар обоюдоострым мечом. Как-то так
2) Огненная любовь вечного несгорания. 2002г. - Сергей Дегтярь Это второе стихотворение, посвящённое Ирине Григорьевой. Оно является как бы продолжением первого стихотворения "Красавица и Чудовище", но уже даёт знать о себе как о серьёзном в намерении и чувствах авторе. Платоническая любовь начинала показывать и проявлять свои чувства и одновременно звала объект к взаимным целям в жизни и пути служения. Ей было 27-28 лет и меня удивляло, почему она до сих пор ни за кого не вышла замуж. Я думал о ней как о самом святом человеке, с которым хочу разделить свою судьбу, но, она не проявляла ко мне ни малейшей заинтересованности. Церковь была большая (приблизительно 400 чел.) и люди в основном не знали своих соприхожан. Знались только на домашних группах по районам и кварталам Луганска. Средоточием жизни была только церковь, в которой пастор играл самую важную роль в душе каждого члена общины. Я себя чувствовал чужим в церкви и не нужным. А если нужным, то только для того, чтобы сдавать десятины, посещать служения и домашние группы, покупать печенье и чай для совместных встреч. Основное внимание уделялось влиятельным бизнесменам и прославлению их деятельности; слово пастора должно было приниматься как от самого Господа Бога, спорить с которым не рекомендовалось. Тотальный контроль над сознанием, жизнь чужой волей и амбициями изматывали мою душу. Я искал своё предназначение и не видел его ни в чём. Единственное, что мне необходимо было - это добрые и взаимоискренние отношения человека с человеком, но таких людей, как правило было немного. Приходилось мне проявлять эти качества, что делало меня не совсем понятным для церковных отношений по уставу. Ирина в это время была лидером евангелизационного служения и простая человеческая простота ей видимо была противопоказана. Она носила титул важного служителя, поэтому, видимо, простые не церковные отношения её никогда не устраивали. Фальш, догматическая закостенелость, сухость и фанатичная религиозность были вполне оправданными "человеческими" качествами служителя, далёкого от своих церковных собратьев. Может я так воспринимал раньше, но, это отчуждало меня постепенно от желания служить так как проповедовали в церкви.
